ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 19 3 6-1939 ГГ.
останавливали, не давали слова. На пленуме Сталин заявил, что 18 тыс. троцкистов и зиновьевцев уже арестовано. «Вы не утешайте себя тем, — сказал он далее, — что каких-нибудь 12 тыс. из старых кадров остается и что троцкисты последние кадры пускают в ход для того, чтобы пакостить, которых мы скоро перестреляем, не утешайте себя»1. На пленуме Ежов получил конкретное указание к началу массовых расстрелов. Он также понял, что необходимо это делать как можно быстрее и с особой секретностью.
В конце марта 1937 г. Ежову было присвоено звание Генерального комиссара государственной безопасности, что было сопоставимо со званием маршала. Он старался оправдать доверие и редко покидал свое ведомство. 3 апреля того же года Ежов направил за своей подписью так называемую ориентировку № 27, подготовленную 3-м отделом Управления госбезопасности НКВД, о вскрытых антисоветских организациях троцкистов и правых в военно-химической промышленности. В ней он сообщал, что проведенные расследования показали создание троцкистами и правыми относительно разветвленной организации на военно-химических заводах с целью вывода их из строя. Поскольку в то время военно-химическое производство отставало от общего уровня развития оборонных отраслей хозяйства, то вывод из строя завода или цеха явился бы серьезным ударом по обороне страны.
По исправлениям в тексте видно, что Ежов стремился сделать приказ более конкретным. Он подчеркивал, что работа местных органов госбезопасности по выявлению всех участников организации и ее деятельности, за исключением управления НКВД Горьковской, Ленинградской, Московской и Западно-Сибирской областей, не отвечала требованиям партии и государства. Новый нарком обращал внимание чекистов на основной недостаток ведения следствия, состоявший в том, что не вскрыта деятельность иностранных разведок, несмотря на безусловную их заинтересованность в получении секретных материалов и в выводе из строя военно-химических заводов.
Он приказывал: «Троцкистов и правых, работающих на пороховых и военно-химических заводах, подозреваемых в антисоветской деятельности, арестовывать (подчеркнуто Ежовым. — Авт.) с соблюдением установленного порядка производства ареста. Следствие но их делам вести с задачей полного вскрытия всех участников антисоветской организации... в главных управлениях наркоматов... тяжелой промышленности и обороны. В следственной
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг.
43
работе поставить важнейшую задачу — выявление агентуры иностранных разведок, зарезервированной диверсантами на время войны...»1. Об исполнении так называемой «ориентировки» требовалось донести наркому к 15 мая 1937 г. через 3-й отдел управления госбезопасности НКВД. В этом небольшом документе была определена конкретная задача: в кратчайший срок на территории СССР найти и обезвредить антисоветские группы, занимавшиеся шпионажем в пользу иностранных государств.
К уже упомянутой ориентировке № 27 прилагался обзор начальника 3-го отдела ГУГБ НКВД СССР Миронова о деятельности антисоветских организаций троцкистов и правых на военно-химических заводах. В нем говорилось, что за последние месяцы была вскрыта вредительская диверсионная организация, состоявшая из работников военно-химического завода № 12 и научно-исследовательского противогазового института № 26 в Ногинске. Арестованный участник организации, бывший заместитель директора научно-исследовательского противогазового института З.Я.Левин показал, что, работая в Военно-химическом тресте, он якобы был вовлечен в диверсионную организацию бывшим управляющим треста, а в то время директором завода № 12 — известным лидером право-левацкого блока СИ.Сырцовым. В конце 1933 г. при направлении Левина для работы на снаряжательном заводе № 80 Сырцов будто бы дал ему конкретные указания по срыву производства активированного угля, идущего для изготовления фильтров противогазов, а также срыву производства тротила, необходимого для снаряжения снарядов и бомб.
На допросах Левин назвал ряд участников вымышленной «организации Сырцова», которые так же как, и он сам, якобы выполняли диверсионную и вредительскую работу на указанных выше военных заводах. Почти все арестованные признавали свою непосредственную антисоветскую связь с Сырцовым, а через него с троцкистами или с правыми. В деле фигурируют фамилии известных политиков того времени, которых по указке сверху следователи государственной безопасности сводили в «объединенный центр» врагов социализма.
В конце обзора обращалось особое внимание чекистов на их упущения в работе, так как в деле о вредительско-диверсионной деятельности троцкистов и правых на военно-химических заводах не были вскрыты происки иностранных разведок, особенно немецкой, которая насадила на заводах свою агентуру, использо-
144
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1 936-1 93 9 гг.
вав пребывание в СССР представителей фирм по договорам о технической помощи1.
Новые исторические исследования, основанные на документах из лубянских архивов, раскрывают причину вымышленных признаний арестованных в несовершенных преступлениях. Следователи госбезопасности убеждали обвиняемых в важности для партии их ложных признательных показаний2. Анализ политических биографий расстрелянных в 1937-1938 гг. показал, что большинство из них являлись убежденными коммунистами и преданными партии функционерами, поэтому они, как правило, соглашались ради высших партийно-политических интересов на «игру», якобы проводившуюся по инициативе ЦК ВКП(б) Лубянскими «Маратами». Кроме того, протоколы допросов фальсифицировались. К тем подследственным, которые не соглашались на «договор» с сотрудниками госбезопасности, применялись методы запугивания, угроз и пыток.
Разоблачение НКВД «врагов народа» и шпионов проводилось одновременно по нескольким направлениям. 29 апреля 1937 г. Ежов направил всем начальникам управлений НКВД краев, областей и республик циркулярное письмо о том, что меньшевистским подпольем в СССР была развернута активная нелегальная работа по воссозданию меньшевистской партии для борьбы с большевистским правлением. Оно целиком было построено на показаниях людей, арестованных по ложным доносам. В нем сообщалось, что за последнее время в 4-й отдел ГУГБ поступил ряд агентурных и следственных данных, якобы подтверждавших, что в СССР существовал Всесоюзный меньшевистский центр, основанный в 1933-1934 гг. освобожденными из политических изоляторов и ссылки по окончании сроков бывшими членами ЦК меньшевиков Либером, Ежовым-Цедербаумом и другими. В 1935 г. работа центра была вскрыта, а его члены арестованы и вновь направлены в ссылку, где, по мнению НКВД, восстановили организацию меньшевиков.
В 1936 г. в Москве было создано «Союзное бюро» меньшевиков, которое наладило связь с «Заграничной делегацией» меньшевиков (в Париже), откуда получало директивы. По сводкам чекистов из Рязани, Томска, Тулы, меньшевики из «Союзного бюро» организовали там областные и городские комитеты. Вскоре НКВД прекратил деятельность «Бюро», а следствием было установлено,
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг. 145
что оно ставило целью своей контрреволюционной деятельности вооруженное свержение Советской власти при поддержке антисоветской интервенции. Нарком Ежов обращал особое внимание своих сотрудников на тот факт, что «Союзное бюро» и его низовые организации в своей работе ориентировались на установление блока с правыми, троцкистами, эсерами и стремились использовать легальные возможности, «предоставляемые» сталинской Конституцией.
В циркулярном письме также сообщалось, что чекисты Московской области вскрыли и ликвидировали «Московское бюро», созданное в 1934 г. известными меньшевиками Кузов-левым, Плесковым, Кейзманом и Горчаковым. В декабре 1935 г. Кейзман на заседании «Московского бюро» будто бы докладывал по вопросу о новых методах борьбы с Советской властью и заявлял, что в обстановке возможной войны фашистской Германии против Советского Союза насильственное устранение руководства ВКП(б) способствовало бы выступлению всех антисоветских сил и свержению коммунистической диктатуры. Такой поворот событий внутри СССР мог привести к умиротворению Европы и обеспечению возможности парализовать все попытки организовать новую мировую войну. В НКВД из этого сделали вывод, что меньшевики уже перешли на позиции террора против Советской власти и будто бы надеялись, что террор может стать величайшим актом мира, поскольку основным стимулом к войне служила борьба с коммунизмом. Если же данный вопрос был бы снят, то и возможность войны отпадала. «Во имя мира и спасения миллионов рабочих, — заявлял Кейзман, — мы можем пойти на террор»1.
Во время допросов чекисты пытками получали от арестованных нужные им показания, дававшие основание «обнаруживать» и «обезвреживать» меньшевистские антисоветские организации не только в Москве и Ленинграде, но и в городах Урала, Сибири, Казахстана, где бывшие члены разгромленной в начале 1920-х гг. партии меньшевиков находились в тюрьмах и ссылке. Для физического уничтожения уцелевших меньшевиков готовился компрометирующий материал: их связь с враждебными СССР заграничными организациями и группами, объединение с троцкистами и правыми внутри Советской республики для совместной борьбы против диктатуры сталинского Политбюро в стране.
146
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1 936-193 9 ГГ.
В директиве Ежова сотрудникам госбезопасности СССР приводились агентурные данные 4-го отдела ГУГБ о том, что лидеры меньшевистской «Заграничной делегации» в Париже Ф.И.Дан и А.А.Югов высказывали мнение, что наиболее передовые представители советской общественности попытаются воспользоваться в своей борьбе избирательной кампанией на основе новой Конституции СССР. Они якобы дали установки на необходимость заключения избирательных соглашений меньшевиков с другими антисоветскими организациями в момент выборов в Советы1.
В конце циркуляра о меньшевиках Ежов делает организационные выводы и дает указание центральному и областным управлениям госбезопасности перейти к активным действиям. После его приказа региональные структуры советских спецслужб немедленно приступили к быстрой и полной ликвидации «меньшевистского подполья». Мало кто из уцелевших бывших меньшевиков избежал ареста и расстрела. Нарком Ежов приказал пересмотреть все архивные агентурные дела и материалы по меньшевикам с «целью выявления и полного вскрытия в самом зародыше каждой попытки... направленной к возобновлению антисоветской деятельности»2.
2. Ликвидация «военно-фашистского заговора»
Тема предстоящей войны с Германией, Японией и Польшей проходила красной нитью через большинство расстрельных приказов наркома Ежова.
В 1935-1936 гг. в СССР среди военных проводилась дискуссия о возможном начале новой мировой войны в Европе. Спорили о том, какой будет война и как к ней готовиться. Как диктатор, Сталин хотел иметь хорошо вооруженные и боеспособные армию и флот. Поклонник императора Петра Великого, он много времени уделял формированию высшего кадрового состава в войсках. Советский руководитель никогда не упускал возможности подчеркнуть опасность враждебного для СССР окружения и предупреждал о возможном нападении на первое в мире пролетарское государство. Исходя из своего стремления обезопасить границы СССР, Сталин поддерживал тех полководцев, некоторые утверждали, что следует готовить Красную Армию к войне с сильным
1 Там же. Л. 263.
2 Там же. Л. 269.
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг.
147
противником технически оснащенным, с танками, самолетами, подводными лодками и моторизованной пехотой.
Сталин разделял такое мнение и помогал военным специалистам: М.Н.Тухачевском)', А.И.Егорову, В.В.Блюхеру. Вместе с его преданными соратниками К.Е.Ворошиловым и С.М.Буденным, в 1935 г. Тухачевский, Егоров и Блюхер стали первыми маршалами. Но в обстановке искусственно нагнетаемого страха перед заговорами, противники военной модернизации в лице Ворошилова, Буденного, Кулика и др. стремились привлечь Сталина на свою сторону и преднамеренно возбуждали у него подозрение и недоверие к молодым маршалам. Они обвиняли их в недооценке и даже отрицании роли крупных соединений кавалерии в предстоящей войне. Против сторонников насыщения войск техникой были выдвинуты абсурдные обвинения в подражании европейским армиям и даже в их связях с военными разведками Германии, Японии и др. капиталистических государств. Важным доводом Ворошилова и Буденного был опыт участия СССР в Гражданской войне в Испании, где кавалерия якобы хорошо себя проявила.
В середине мая 1937 г. Тухачевский был арестован по фальшивому доносу. За ним на Лубянку последовали видные советские военачальники: И.Э.Якир, И.П.Уборевич, А.И.Корк, Р.П.Эйдеман, Б.М.Фельдман, В.К.Путна и другие, а В.М.Примаков был арестован на год раньше, и к нему уже были применены пытки, с целью получения лжесвидетельств на сослуживцев.
Решающую роль в дальнейшем разгроме советской военной элиты сыграло совещание Военного совета Наркомата обороны СССР с участием командиров и политработников Красной Армии 1-4 июня 1937 г.1 Стенограмма выступления Сталина и его беседы в ходе совещания с членами Военного совета и политработниками содержали обоснование широкомасштабных репрессий в армии и необходимости срочной замены арестованных и расстрелянных путем выдвижения новых командиров и политработников. Свою речь Сталин начал с того, что факты, «уйма показаний самих преступников», наблюдения за ними «подтверждали раскрытие» военно-политического заговора против Советской власти, финансировавшегося германским фашизмом. Он сказал, что многие выступавшие характеризовали «заговорщиков» «мерзавцами, чудаками, помещиками». Такой подход, по его мнению, не правильный, так
148
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1936- 193 9 гг.
как он не мог решить поднятой проблемы. «Для того, чтобы зло с корнем вырвать и положить ему конец, — сказал Сталин, — надо его изучить спокойно... изучить его корни, вскрыть и наметить средства, чтобы впредь никаких безобразий ни в нашей стране, ни вокруг нас не повторялось.
Я и хотел как раз по вопросам такого порядка несколько слов сказать...»1
Сталин назвал тех, кто «стоял» во главе мифического заговора — политических руководителей: Л.Д.Троцкого, А.И.Рыкова, Н.И.Бухарина, Я.Э.Рудзутака, Карахана, А.С.Енукидзе; затем руководителей по военной линии: Г.Г.Ягоду, М.Н.Тухачевского, И.Э.Якира, И.П.Уборевича, А.И.Корка, Р.П.Эйдемана, Я.Б.Гамарника. Поскольку совсем недавно названные лица занимали высшие руководящие государственные посты и пользовались доверием и авторитетом в партии, то Сталин всячески стремился оправдать прежнее свое к ним расположение и доказать их постепенное «превращение» во «врагов народа» и даже в шпионов. Причину их предательства он видел в сущности характера бывших соратников по партии, а не в их происхождении, дворянском или буржуазном. «Ленин был дворянского происхождения, —
говорил Сталин. — ...Энгельс был сын фабриканта......Управлял
своей фабрикой и кормил этим Маркса. Чернышевский — сын попа — неплохой человек. И наоборот, Серебряков был рабочим, а вы знаете, каким мерзавцем он оказался. Лившиц был рабочим, а оказался шпионом...
...Есть у вас еще другая, тоже неправильная точка зрения. Часто говорят: в 1922 г. такой-то голосовал за Троцкого. Тоже неправильно, человек мог быть молодым, просто не разбирался. Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине, против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист и весь ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось»2. Далее добавил, что Дзержинский потом открыто перешел к нам и дрался с нами против троцкистов.
В своем выступлении Сталин утверждал, что после смерти Ленина ЦК партии оставался верным его политической линии. Многие бывшие троцкисты увидели это «и перешли па нашу сторону и в одних рядах с нами очень хорошо дрались против троцкистов».
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг.
149
У Сталина была очень трудная, почти невыполнимая задача — доказать опытным партийным и государственным деятелям, многие из которых являлись участниками революции и Гражданской войны, почему через 20 лет в рядах большевиков появлялись враги социализма, которых необходимо было уничтожать физически. А была ли необходимость объявлять террор против соратников по большевистской партии, несогласных с партийной линией?
В начале своего доклада Сталин сразу поставил в число политических ренегатов, рядом с находившимся за границей Троцким, Рыкова, Бухарина, Гамарника и Рудзутака. Однако вскоре он заявил, что у него нет данных о том. были ли они шпионами или хотя бы информировали немцев. Следовательно, Рыков, Бухарин, Гамарник и Рудзутак не были сломлены на допросах и не стали клеветать на себя и своих коллег. Сталин повторял, что многие обвиняемые не признавались, что они шпионы, но добавлял, что против них есть данные: «Знаем, кому он (Рудзутак. — Авт.) передавал сведения»1.
Вся их вина, согласно Сталину, состояла в том, что они были связаны, разумеется, по работе, с осужденными ранее или ждавшими суда под арестом Енукидзе, Караханом, Якиром, Тухачевским, Уборевичем и Ягодой2. Хорошо известно, что обвиняемые — бывшие члены Политбюро ЦК ВКП(б) — также общались и со Сталиным, Молотовым, Ворошиловым, Ежовым и другими, которые тогда в 1937 г. выступали против них в качестве обвинителей.
Часть выступления Сталина прямо напоминала шантаж, рассчитанный на аудиторию. Он «раскрывал» механизм вербовки шпионов. Трудно ответить, для чего он рассказывал людям очевидную небылицу. Иногда он любил в виде отступления от основного текста «повеселить» аудиторию.
Сталин сказал буквально следующее: «Есть одна разведчица опытная в Германии, в Берлине. Вот когда вам, может быть, придется побывать в Берлине, Жозефина Гензи, может быть, кто-нибудь знает. Она красивая женщина. Разведчица старая. Она завербовала Карахана. Завербовала на базе бабской части. Она завербовала Енукидзе. Она помогла завербовать Тухачевского. Она держит в руках Рудзутака... Будто бы сама датчанка, на службе у германского рейхсвера. Красивая, очень охотно идет на всякие предложения мужчин, а потом гробит...
i3o
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 193 6-193 9 ГГ.
Могут спросить..., как это так, эти люди, вчера еще коммунисты, вдруг стали сами шпионами? — А так, что они завербованы. Сегодня от них требуют, — дай информацию. Не дашь, у нас уже есть твоя расписка, что — ты завербован, опубликуем. Под страхом разоблачения они дают информацию. Завтра требуют... давай больше и получи деньги, дай расписку.
После этого требуют, — начинайте заговор, вредительство. В Кремле попытайтесь что-нибудь устроить или Московском гарнизоне и, вообще, займите командные посты... Дайте реальные факты... И они убивают Кирова. Вот, получайте, говорят. А им говорят: идите дальше... организуйте группу, которая должна арестовать правительство. Арестовать, перебить несколько человек, а народ, а армия... Они сообщают, что у нас ... заняты... большие командные посты: Тухачевский, Уборевич, Якир...
Они выступили против командующего Дальневосточным военным округом Блюхера, чтобы отдать Дальний Восток Японии... Он выпивает... устарел... Созываем совещание. ...Видимся с ним. ...Даем ему произнести речь — великолепно. Проверяем его... Он ...разумнее, опытнее чем любой Тухачевский, ...Уборевич, ...Якир. Есть люди с 10-летним командующим опытом, действительно из них сыплется песок, но их не снимают, наоборот, держат...»1.
Когда перечитываешь текст стенограммы выступления Сталина перед военными, то все больше понимаешь, какими методами он стремился воздействовать на слушателей, повлиять на их подсознание своей «доверительностью», а чаще запугиванием, страхом. Одновременно создавалось впечатление, что он хотел убедить и себя в том, что заговор был, что люди, с которыми он совсем недавно работал, — «враги» и должны были умереть. Он говорил о том, какие они слабые — «рабы» германского рейхсвера, даже представлял, как они плакали, когда их приводили в тюрьму.
Разоблачительный накал его выступления нарастал. Сталин вспоминал, что Рыков, Бухарин и другие «заговорщики» были против коллективизации. У него невольно вырвалась фраза: «Колхозы. Да какое им дело до колхозов? Видите ли, им стало жалко крестьян. Вот этому мерзавцу Енукидзе, который в 1918 г. согнал крестьян и восстановил помещичье хозяйство, ему теперь стало жалко крестьян. Но так как он мог прикидываться простачком и заплакать, этот верзила (смех в зале), то ему верили... Я его еще тогда представлял к исключению из партии, мне не верили, считали, что я как грузин очень строго отношусь к грузинам. А русские,
1 Там же. Л. 39-40.
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг. 151
видите ли, поставили перед собой задачу защищать «этого грузина». Какое ему дело, вот этому мерзавцу, который восстанавливал помещиков, какое ему дело до крестьян...»1
Сталин говорил, что успех и достижения в стране — планы перевыполнялись, жизнь улучшалась, международный вес возрастал — притупилось чувство политической бдительности, доверились людям своим и чужим. Впервые за 20 лет разведка плохо сработала, поэтому надо поставить ее на ноги: «Это наши глаза, наши уши». Сталин акцентировал внимание на том, чтобы каждый партиец и каждый непартийный большевик сигнализировал о «происках врагов народа». По его словам, Ленин сам хотел сделать это, но не успел.
По данным Сталина, 300-400 человек арестованных необходимо заменить выдвиженцами снизу. Он призывал присутствовавших не смущаться, поскольку в Красной Армии «непочатый край талантов». Советовал выдвигать участников Гражданской войны в Испании: Д.Г.Павлова, Я.К.Берзина, Г.М.Штерна. Закончил свое выступление Сталин словами: «...Этих людей смелее выдвигайте, все перекроят, камня на камне не оставят. Смелее — не бойтесь. (Продолжительные аплодисменты)»2.
После перерыва осмелевший от похвал Сталина в его адрес Блюхер вдруг заявил: «Нам сейчас, вернувшись в войска, придется начать с того, что собрать небольшой актив, потому что в войсках говорят и больше и меньше, и не так, как нужно. Словом, нужно войскам рассказать, в чем тут дело»3.
Сталин был удивлен. Ему не понравился тон и смысл заявления советского маршала. В свою очередь он задал Блюхеру неожиданный и провокационный вопрос: «То есть пересчитать, кто арестован?» Блюхер смутился и ответил: «Нет, не совсем так». Сталин понял, что Блюхер, члены Военного совета и приглашенные настолько были шокированы его речью, что не могли даже сообразить, как им дальше действовать: возвращаться в места дислокации войск или ждать своей участи в Москве. Все ждали разъяснений, и тогда Сталин, обращаясь к Блюхеру и всем остальным, посоветовал сделать следующее: «Я бы на вашем месте, будучи командующим ДВО, поступил бы так: собрал бы более высший состав и им подробно доложил. А потом собрал бы командующий состав пониже и объяснил бы более коротко, что враг затесался в нашу
152
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1 936-1 93 9 ГГ.
армию, он хотел подорвать налгу мощь, что это наемные люди наших врагов, японцев, немцев. Мы очищаем нашу армию от них, не бойтесь, расшибем в лепешку всех, кто на дороге стоит»1.
Массовые аресты высокопоставленных командующих обезглавили командование военных округов, соединений и армий, поэтому на том же июньском совещании у наркома обороны СССР К.Е.Ворошилова предстояло наметить решение проблемы замены руководящих военных кадров. Участников Гражданской войны в Испании, о которых говорил Сталин как возможном высшем командном резерве, было явно недостаточно. Сталин советовал командирам, сидевшим в зале, наметить в своих организациях двух заместителей с тем, чтобы выращивать их как по политической, так и по командной части. По его мнению, такой подход предоставлял возможность лучше изучать людей.
Нарком обороны СССР дал поручение руководителю кадрового управления Красной Армии Фельдману представить ему список примерно 150 человек командиров на выдвижение. Но Ворошилову пришлось ждать этого списка около трех лет и жаловаться С.М.Буденному: «Этот список есть где-то. Нужно разыскать». На что Буденный отвечал: «Я его видел, там все троцкисты, одни взятые, другие под подозрением». Сталин, слышавший этот диалог, заметил: «Так как половину из них арестовали, то значит, нечего тут смотреть».
Там же на совещании, в присутствии участников, Сталин, Ворошилов и Буденный решили не публиковать приказ о выдвиженцах на командные должности в армии и стенограмму совещания, а после ознакомления в войсках вернуть их в центр2.
После обсуждения кадрового вопроса Сталин обратился к присутствовавшим с предложением простить тех командиров по политической или военной части, которые случайно были задеты по делу о заговоре, при условии, если бы они пришли и обо всем рассказали. Участники совещания, естественно, поддержали предложение Сталина. Но на его вопрос о том, есть ли такие люди, никто не откликнулся. Сталин же продолжал говорить о том, что 5 лет «работали», кое-кого задели случайно, а кто-то, может быть, выжидал. Хорошо если бы эти люди рассказали, как их дело провалилось, и предлагал помочь таким выжидавшим. Щаденко и Ворошилов стали дружно «помогать». Первый заявил, что в Гражданскую войну бандитам обещали прощение, если те сдавали
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг.
153
оружие и сами являлись с повинной. На что Сталин заметил, что у нынешних, сидящих в зале, и оружия-то нет, может, только знают о врагах, но не говорят. Ворошилов предупреждал «не желавших признаваться», что они могут оказаться в неприглядном положении, если за них что-то расскажут другие, и т.д. Сталин дал честное слово, что простит тех, кто признается, но зал молчал... Тогда Щаденко и Ворошилов пошли на открытую провокацию, они стали называть фамилии людей, якобы как-то причастных к заговорщикам или близких к ним. Прозвучали имена ДА.Кучинского и К.А.Мерецкова, но они оба сразу же публично отвергли голословные наветы1.
Вскоре из сообщения газеты « Правда» стало известно, что 11 июня 1937 г. специальное судебное присутствие Верховного суда СССР признало всех подсудимых — М.Н.Тухачевского, И.Э.Якира, И.П.Убо-ревича, А.И.Корка, Р.П.Эйдемана, Б.М.Фельдмана, В.М.Примакова и В.К.Путну — виновными в нарушении присяги, измене родине. Все они были лишены воинских званий и приговорены к расстрелу. Еще до приговора суда Сталин от имени Центрального комитета партии направил местным партийным организациям предложение организовать митинги рабочих, крестьян, красноармейцев в поддержку суда над шпионами и предателями, чтобы вынести резолюцию о необходимости применения к ним высшей меры наказания2. Ночью 12 июня того же года приговор был приведен в исполнение.
Сталин держал в напряжении весь состав ЦК партии личной регулярной информацией о новых арестах и расстрелах членов и кандидатов в члены ЦК. Выступая на пленуме ЦК ВКП(б) 29 июня 1937 г., он сказал, что на основе неопровержимых данных, поступивших на членов ЦК И.Ф.Кадацкова, М.С.Чудова и кандидата в члены ЦК И.П.Павлуновского, они были арестованы. Сталин дополнил, что в НКВД завершилась проверка дела И.А.Пятницкого, которого ожидали передопрос и очная ставка3.
В доказательство сталинских слов участники пленума получали копии стенограмм допросов для ознакомления, и кто-то из них среди новых имен заговорщиков находил и свою фамилию. Там же на пленуме люди, «оказывавшиеся» участниками антиправительственного заговора, выводились из состава ЦК партии открытым голосованием, сопровождавшимся голосами одобрения." «Правильно». А.ААндреев, председательствовавший на заседа
154
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1 93 6-19 39 ГГ.
нии, соблюдая партийный «порядок», спрашивал: «Кто против?» Против никого не было.
Уничтожив маршала Тухачевского, а с ним и группу командиров высшего ранга, Сталин обратил свое внимание на других маршалов Красной Армии. Летом 1937 г. Сталин принял участие в специальном военном совещании. Кроме Сталина, на нем присутствовали: В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов, Н.И.Ежов, А.И.Егоров, С.М.Буденный, И.Ф.Федько, Н.С.Хрущев, С.К.Тимошенко, П.Е.Дыбенко, Л.З.Мехлис, Е.А.Щаденко, Г.И.Кулик. В.К.Блюхера на совещании не было. Сталин слушал выступавших, а в конце сам взял слово. Суть его выступления состояла в том, что антисоветский заговор, возглавлявшийся Тухачевским, был ликвидирован, но остались отдельные группировки, которые, по его мнению, недовольны политикой партии в военном деле, могли, собрав вокруг себя таких же недовольных, выступить против советской власти.
В центре критики оказалась «группировка», состоявшая из Егорова, Буденного и Дыбенко. Сталин поддержал выступления Тимошенко и других, заявлявших, что Егоров, Буденный и Дыбенко — политические единомышленники, недовольные существовавшим тогда положением в армии. Он развил эту мысль и предположил, что они, возможно, были недовольны и политикой партии. «...Мы слишком много выдвигаем и популяризируем таких людей...,— сказал Сталин, — нас нельзя упрекнуть в том, что мы затираем талантливых... Если нашего какого-либо наркома снять и направить на... низовую работу — он моментально обидится и полезет в какую-нибудь оппозицию, станет недоволен политикой партии... правительства... Ленин... писал, что коммунист должен подчиниться любому решению. ...Было оговорено... что с ответственных постов направлять иногда на низовую работу... и выдвигать новых людей. К примеру, возьмите меня. Работая при Ильиче, я был наркомнацем, и в то же время был нарком РКИ. Несмотря на это, меня направили в Царицын заготовлять хлеб, и я был подчинен Цурюпе, даже не члену ЦК. ...Будучи дважды наркомом... членом Политбюро ЦК, я в течение Злет исполнял различные поручения ЦК на более низовой работе и никогда не вздумал обидеться. Был только один случай, когда мне позвонил Владимир Ильич и сообщил, что в Ростове плохо, возможно, что Ростов взят, и предложил поехать туда выправить положение. Я наотрез отказался и мотивировал тем, что не хочу без конца... чистить чужие конюшни. Пусть поедет туда Троцкий. ... Просто тогда дал советы Владимиру Ильичу, как поступить с Ростовом, что сделать. Были приняты мои предложения, и дело вышло.
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг.
155
Так что, товарищи, зазнаваться нечего... Правильная политика правительства решает успех армии. При правильной политике техника и командный состав всегда приложатся»1.
Сталин охарактеризовал недовольство Егорова, Буденного и Дыбенко порядками в армии «буржуазными настроениями». Привел пример из истории буржуазной Германии: похвалив премьер-министра Бисмарка, который не обиделся, когда им стали недовольны и направили послом в Россию. Он честно работал, поэтому его вновь призвали и сделали премьер-министром. Этим Сталин хотел подчеркнуть, что только преданные и исполнительные люди, а не оппозиционеры достойны выдвижения на высшие командные посты. К примеру из истории Германии он присовокупил рассказ о причинах побед Наполеона. Он говорил, что армия Наполеона была первоклассной, имела хорошую артиллерию, но главное было не в этом, а — в политике Наполеона, который легко завоевывал страны как освободитель крестьян от феодалов. Но он назначал своих родственников во главе правительств, а те стали эксплуатировать народы, чем вызывали большое недовольство. По мнению Сталина, недовольство народа политикой Наполеона привело его к поражению. При этом Сталин всегда подчеркивал, что народы СССР всегда поддерживали политику большевиков.
Запугивая военных, Сталин говорил, что народ разоблачил и уничтожил Тухачевского и его группу заговорщиков, а недовольным политикой партии Дыбенко, Егорову и Буденному народ выражает недоверие. Он открыто предупреждал их об опасности.
Как мы знаем, из троих названных им военачальников уцелел только один — Буденный. И это не случайно. Сталин никогда не видел в Буденном конкурента в политике, считая его преданным функционером, доверял ему много больше, чем другим. В годы Гражданской войны они были рядом: профессиональный политработник Сталин и профессиональный кавалерист — Буденный. За четыре года до разгрома высшего командного состава Красной Армии, 26 апреля 1933 г. Сталин через газету «Правда» лично поздравил своего боевого товарища, организатора «славной красной конницы», талантливейшего «выдвиженца революционных крестьян» С.Буденного с днем его 50-летия.
Истребление высшей командной элиты Красной Армии продолжалось. В 1938 г. были обвинены в измене и расстреляны: маршал В.К.Блюхер (историк Ф.Д.Волков пишет, что его до смер-
1 Там же. Л. 103-109.
156
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1 936-193 9 гг.
ти замучили на допросах)1, командармы II ранга Я.И.Алкснис, П.Е.Дыбенко, Н.Ф.Каширин, командарм I ранга И.П.Белов. Маршал А.И.Егоров погиб от пыток во время следствия в 1939 г. Репрессиям подверглись и многие другие командиры высшего и среднего звена, а всего погибло примерно 40 тысяч человек офицеров, т.е. более 50% командного состава Красной Армии и Военно-морского флота. Значительно больше военных были приговорены к длительным срокам тюремного заключения и лагерей. Еще больше было уволено из армии и флота. То, что происходило внутри страны в 1937-1940 гг., можно назвать разгромом командования Красной Армии накануне Второй мировой войны.
У историков нет единого мнения по вопросу о точной численности советских военных, погибших от сталинских репрессий в 1937-1938 гг.2 По нашим данным, основанным на изучении постановлений, распоряжений, решений ЦК ВКП(б) и СНК СССР, Политбюро ЦК ВКП(б), приказов, сводок и дел осужденных НКВД СССР за 1937-1938 гг., цепная реакция репрессий нарастала в геометрической прогрессии. Каждого арестованного принуждали давать показания на 5-10-15 и более человек его сослуживцев, родственников и знакомых. Почти на каждое новое названное имя давался ордер на арест. Многие из арестованных по воле руководства НКВД становились «участниками» антиправительственного заговора. К ним применялись самые суровые меры социальной защиты с целью раз и навсегда искоренить возможность возникновения «нового заговора». К примеру, после гибели маршала СССР В.К.Блюхера расстреляли еще четырех человек, близких родственников. Расстреляны 5 человек родных маршала СССР М.Н.Тухачевского: жена — Н.Е.Тухачевская, два родных брата, муж сестры Елизаветы, муж сестры Марии3.
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг.
157
Сталину и Ворошилову удалось обезглавить Красную Армию. Из 94 человек высшего командного звена, принимавших участие в «работе» Высшего совета Наркомата обороны СССР 1-4 июня 1937 г., не подверглись репрессиям только восемь человек, это И.Р.Апанасенко, К.Е.Ворошилов, С.М.Буденный, О.И.Годовиков, Е.А.Щаденко, С.К.Тимошенко, А.В.Хрулев, Б.М.Шапошников. 78 человек были расстреляны. С.С.Каменев умер до начала репрессий и был посмертно причислен к врагам народа. Я.Б.Гамарник застрелился, Л.М.Галлер умер в тюремной больнице, А.Я.Лапин покончил с собой в тюремной камере. Выжили и впоследствии были освобождены: К.А.Мерецков, А.И.Тодорский, Г.Г.Ястребов, Я.М.Фишман, К.К.Рокоссовский1.
3. Борьба с «диверсантами и агентами» империализма
Страх перед агрессией со стороны капстран возбуждал недоверие советского руководства к иностранцам. Ухудшение отношений между СССР и Германией после прихода к власти Гитлера привело к преследованию в Советском Союзе не только германских граждан, но и всех так называемых «советских немцев».
В оперативном приказе № 00439 от 25 июля 1937 г. о шпионаже и диверсиях на советских оборонных предприятиях, совершавшихся германскими подданными, сообщалось, что агентурными и следственными материалами «доказывалась» провокационная деятельность германского генерального штаба и гестапо на важнейших оборонных предприятиях промышленности СССР. По мнению НКВД, для этой цели будто бы использовались осевшие на оборонных заводах германские граждане.
Оперативный приказ обязывал все управления и отделы госбезопасности СССР приступить к арестам германских политических эмигрантов, работавших на оборонных предприятиях, а также лиц, сохранивших подданство Германии. На каждого из германских политэмигрантов Ежов потребовал через 10 дней представить ему подробный компрометирующий материал для решения вопроса об аресте. В процессе следствия над «выявленными» германскими «шпионами», их предлагалось немедленно арестовать независимо от гражданства и места работы. При проведении операции был произведен тщательный учет всех советских немцев,
i58
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1 936-1939 ГГ.
работавших на промышленных предприятиях, в сельском хозяйстве и в советских учреждениях1.
В Москве и других городах начались повальные аресты граждан с немецкими фамилиями, работавших на оборонных предприятиях, железнодорожном транспорте, а также уволенных с них, если они проживали на территории данной республики, края или области. Все они обвинялись в шпионаже как агенты гестапо и в деятельности контрреволюционных подпольных организаций. В процессе проведения операции НКВД выявлялись новые и новые «завербованные» немецкой разведкой «вредители и террористы». Следователи госбезопасности, стремясь быстрее решить проблему поиска «шпионов», запрашивали списки лиц немецкой национальности из парторганизаций институтов, техникумов и школ. Ордера на аресты заполнялись по полученным спискам. Как открылось впоследствии, некоторые следователи выискивали кандидатуры для арестов но справочникам номеров телефонов, содержавшим иностранные фамилии. Московское управление НКВД «обнаружило» и ликвидировало антисоветскую организацию немецкой молодежи «Гитлерюгенд». Деятельность этой никогда не существовавшей организации была полностью фальсифицирована сотрудниками органов госбезопасности. На следствии арестованных 17-18-летних молодых людей избивали, чтобы добиться от них признаний. Всего в период с 8 марта 1937-го по 19 ноября 1938 г. были осуждены к высшей мере наказания и расстреляны только на Бутовском полигоне в Москве около 600 немцев. Многие были приговорены к длительным срокам тюремного заключения, а некоторые из них бесследно сгинули в лагерях2.
В опубликованных списках расстрелянных в 1937-1938 гг. в Москве значится имя Опеля Альберта Карловича. Из краткой справки о нем узнаем, что родился он в Ногинске Московской области в 1875 г., немец, бывший фабрикант. При Советской власти работал методистом и преподавателем Главного управления учебных заведений Наркомлеса СССР. Проживал в Москве, по улице Житной, в доме 14, кв. 3. Арестован 28 июня 1938 г., по обвинению в шпионаже в пользу Германии приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 19 октября того же года, реабилити
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг.
159
рован 20 августа 1956 г.1 Какую пользу сталинскому режиму могло принести убийство этого человека?
Операция НКВД, санкционированная ЦК ВКП(б) и подписанная Ежовым 24 июля 1937 г., была предпринята для срыва «подготовки» разведорганами капиталистических стран бактериологических диверсий: заражения территорий городов и сел, отравления водоисточников и продовольствия, — все это должно было вызвать панику в случае войны2.
Поскольку в руках Ежова не имелось конкретных материалов о деятельности иностранных разведок по подготовке бактериологических диверсий в СССР, то все внимание госбезопасности было обращено на заводы, производившие и применявшие в своих производствах сильнодействующие яды, а особенно на специалистов, с ними работавших и отвечавших за их сохранность.
В поле зрения чекистов попали научно-исследовательские учреждения, которые «могли» через завербованную иностранными разведками агентуру из числа советских ученых получать для реализации своих диверсионных планов необходимые бактериологические материалы. Таким образом, только предположение руководства Управления госбезопасности НКВД послужило основанием для проведения операции, в результате которой были разгромлены перспективные научные институты, воссозданные в советское время.
Такая же участь постигла ученых Биотехнического института. Директор института молодой профессор И.М.Великанов и его жена З.И.Михайлова сделали ряд важнейших научных открытий, изучая причины возникновения у раненых газовой гангрены. В 1929 г. ими была получена сыворотка, впоследствии успешно применявшаяся в институте им. Склифосовского. Иван Михайлович впервые в СССР предложил и внедрил сыворотку против отравления мясными, рыбными и овощными консервами. Зоя Ивановна подготовила противостолбнячную сыворотку, широко использовавшуюся в медицинской практике.
И.М.Великанов был арестован 6 июля 1937 г. Его обвиняли в том, что он являлся шпионом японской разведки и вредителем и по заданию Тухачевского подготавливал план массовой биологической диверсии, путем заражения пищевых продуктов, потребляемых населением столицы3. На допросах и очных ставках
i6o ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1 93 6-1 93 9 ГГ.
профессор Великанов понял, что от него добиваются подтверждения ложных обвинений. Он отверг представленные обвинения и 21 ноября 1937 г. в письменной форме отказался давать дальнейшие показания1.
От жены Великанова, З.И.Михайловой, арестованной в тот же день, следователи Лубянки требовали подтвердить преступную антисоветскую и шпионскую деятельность ее мужа. В архивах имеется стенограмма ее ответа оперуполномоченному: «Собственноручным показаниям, в которых он (Великанов) разоблачает себя как участник военно-фашистского заговора, я не верю. Врагом народа его не считаю»2. Несмотря на отсутствие конкретных доказательств, Великанов и Михайлова по закону от 1 декабря 1934 г. были расстреляны. Малолетние дети ученых (дочь и сын) были взяты в семью родственников, получив впоследствии хорошее воспитание и образование.
В самый разгар кампании, направленной против «советских немцев», Сталин не забывал о тех рабочих и крестьянах, которых, по его мнению, контрреволюционеры могли привлечь на свою сторону. Подавляющее большинство людей, уничтоженных сталинским режимом, не имели никакого отношения к так называемой «пятой колонне», которая якобы существовала в СССР накануне Второй мировой войны. Самое большое число рядовых граждан было уничтожено на основании решения руководства страны «Об антисоветских элементах», выраженного в оперативном приказе Н.Ежова за № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов» от 30 июля 1937 г.
События развивались вускоренном темпе. 9 июля 1937 г. Сталин подписал решение Политбюро об утверждении троек и разнарядку на аресты. Органам государственной безопасности предписывалось «самым беспощадным образом разгромить всю банду антисоветских элементов», чтобы защитить трудящийся советский народ от их «контрреволюционных происков». Такой директивой Сталин хотел добить остатки недовольных политикой Советской власти. Как и в феврале 1930 г., территории республик, краев и областей были разделены на оперативные сектора. В каждом секторе были созданы оперативные группы во главе с начальником госбезопасности. В их распоряжении имелись подразделения Красной Армии и милиции. Общее руководство осуществлял начальник Главного управления госбезопасности комкор М.П.Фриновский.
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг.
161
Во время арестов требовалось производить тщательные обыски, изымать оружие, контрреволюционную литературу, драгоценности, иностранную валюту. Следствие производилось ускоренно и в упрощенном порядке. Репрессиям подвергались и люди, содержавшиеся в то время под стражей, следствие по делам которых было закончено, но дела еще не были рассмотрены судебными органами. Они передавались на суд троек.
Решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 июля 1937 г. было дано указание отпустить НКВД из резервного фонда Совнаркома на расходы, связанные с проведением операции, 75 млн руб.
Судя по разнарядке, в СССР начиная с августа 1937 г. и до конца года предполагалось расстрелять 73 950 человек, осужденных тройками по I категории. Из них только в РСФСР должны были расстрелять 47450 человек, в том числе в Московской обл., Азово-Черноморском и Западно-Сибирском краях по 5000 человек, а в Украинской ССР (без данных по двум областям) — 4800 человек, Казахской ССР — 2500 человек. Белорусской и Грузинской ССР — по 2000 человек в каждой. В других республиках и областях было расстреляно значительно меньше. В лагерях НКВД предполагалось расстрелять 10 000 человек подследственных1.
После высылки и осуждения кулаков в 1930-1931 гг. расстрелы лета и осени 1937 г. были продолжением политики устрашения гражданского населения. По тому же приказу по II категории следовало арестовать 188500 человек.
С маниакальным упорством власти преследовали раскулаченных крестьян, заподозренных в контрреволюционных высказываниях, а также тех, кто нелегально вернулся в родные края из мест спецпоселения или скрывался от выселения. Например, в 1936 г. из «бегов» к своей семье (жене и дочерям, бежавшим из Северного края) возвратился крестьянин П.В.Дорожинский. Вместе с ними он проживал в приобретенном еще до коллективизации домике в поселке «Локомотивстроя» г. Орска Оренбургской области. Работал кузнецом в сельхозартели. Летом 1937 г. он попал под сталинско-ежовскую разнарядку на расстрел. За ним пришли рано утром. С тех пор семья его больше не видела. Искали, обращались во все инстанции — никакого ответа. Только после Великой Отечественной войны из Президиума Верховного Совета СССР сообщили, что П.В.Дорожинский умер в местах лишения свободы. Родные понимали, что то была просто отписка.
1бя ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1 936-1 93 9 ГГ.
Только спустя много лет началась реабилитация жертв беззакония. Дорожинский был реабилитирован за отсутствием состава преступления. В 1989 г. внук Дорожинского обратился с письмом в Управление КГБ СССР по Оренбургской области с просьбой сообщить ему правду о судьбе деда. По указанию начальника подразделения УКГБ материалы следственного дела П.В.Дорожинского в порядке надзора были направлены в областную прокуратуру.
В результате проведенной прокуратурой проверки было установлено, что после ареста 27 июля 1937 г. сотрудниками госбезопасности на Дорожинского было заведено уголовное дело. Следствие велось в Орске сержантом госбезопасности Винокуровым. Через месяц, применяя незаконные методы, следователь получил нужные показания и направил Дорожинского в Оренбург. 24 августа 1937 г. тройкой УНКВД Оренбургской области он был осужден как участник контрреволюционной организации к высшей мере наказания. На следующий день приговор был приведен в исполнение. Место захоронения расстрелянного в материалах указано не было. В мае 1989 г. прокуратура Оренбургской области, рассмотрев материалы уголовного дела Дорожинского, пришла к выводу, что оно было полностью сфальсифицировано, так как в основу обвинения были положены «признательные показания» самого подследственного. Следовательно, он был осужден необоснованно1.
Единственный сын необоснованно расстрелянного П.В.Дорожинского Григорий работал на лесоповале в Коми АССР. В мае 1942 г. он был направлен на фронт, за участие в боях награжден двумя орденами и медалями. После войны с тяжелым ранением вернулся в республику Коми. Там женился, воспитывал детей, проработал до пенсии.
Архивы НКВД долгое время хранили документы о том, как «разоблачались антисоветские организации» в Дальневосточном крае. «Расскажите о вредительской деятельности вашей контрреволюционной организации», — требовал следователь от крестьянина Н.Е.Матвеева из колхоза «Вперед». На 4-й день Матвеев не выдержал и стал оговаривать себя и тех, кто с ним работал: «Пичуев путем недогляда сделал пасеку бездоходной, Бобриков вывел из строя конское поголовье, коего не кормил. Белокрылов
Технология террора против врагов народа в 1937-1938 гг. 163
...сгубил 2 дойных коров и т.д. Сам я так провел весенний сев, что урожая почти не было»1.
Следователям не приходилось ломать голову, изобретая преступления колхозников, поскольку колхоз «Вперед» разваливался на глазах. Проливные дожди, наводнение, а затем засуха середины 1930-х гг. уничтожили пастбища, чем вызвали падеж скота и, как следствие, предопределили массовый выход крестьян из колхозов. Однако, колхозная история о вредительстве не была главной «причиной» ареста Никиты Матвеева. Его обвиняли в связях с заграницей. Зимой 1935 г. он действительно перешел на ту сторону пограничной реки Уссури, посетив там бежавшего туда от коллективизации своего двоюродного брата Якова Матвеева. Обвинения были выдвинуты и против жены нарушителя советской границы, арестованной вместе с ним. Под арест попали все колхозники, на которых под давлением следствия показал Никита Матвеев. Только двое отвергли предъявленное им обвинение, остальные были сломлены и подписали клевету на себя и других. Таким образом, была разоблачена «контрреволюционная организация», руководимая «японским шпионом» Яковом Матвеевым. Арестованных вывезли в Хабаровск, где тройкой УНКВД приговорили всех к расстрелу. Сиротами остались 26 несовершеннолетних детей.
На этом история расстрелянных колхозников не кончается. В 1960 г., когда начался пересмотр сфабрикованных дел, открылись новые факты. Кроме полной невиновности казненных в 1938 г. сельчан, были установлены подлинные мотивы ареста мужа и жены Матвеевых. Основную роль в той истории сыграли карьерные амбиции капитана Сурженко, который еще в 1935 г. разработал план собственной операции по захвату перебежчика Якова Матвеева, а в качестве помощника избрал его брата Никиту, засланного в Китай для «переговоров». Из той затеи ничего не получилось, поэтому спустя два года Сурженко воспользовался фактом «нарушения границы» для раскрытия «шпионской сети»2.
Приказ Ежова от 25 июля 1937 г. был перевыполнен, а цифры, намеченные в нем для ареста и расстрела, были превышены в несколько раз. С августа 1937 г. по ноябрь 1938 г. было расстреляно 386 798 человек, отправлено в лагеря — 380 559 человек3.
No comments:
Post a Comment